Картер Браун - Том 19. Ночь лейтенанта Уилера [ Разящая наповал Долорес. Леди доступна. Ночь лейтенанта Уилера. Ловкач, Уилер!]

Я на мгновение задержался возле стола секретаря и вдохнул запах тонких духов. Закрыл глаза и вновь услышал шорох юбок, сплетенных из травы, который слышишь, когда очаровательные туземки исполняют хула-хулу.

— Что-то случилось, лейтенант? — обеспокоенно спросила Шерри Рэнд. — Вы плохо себя чувствуете?

Я неохотно открыл глаза, но действительность была почти так же восхитительна, как фантазия.

— Милая, — проникновенно заговорил я, — я действительно очень одинок, но у меня не хватает смелости вступить в «Клуб счастья Аркрайта», да и потом мне думается, что после знакомства с его руководителями я не смогу быть здесь счастливым. Как вы считаете, вы лично могли бы мне как-то помочь?

— Я не уверена, — осторожно ответила она. — Что именно вы имеете в виду?

— Своего рода комбинацию белой и голубой папок. Обед, мой проигрыватель…

— Находящийся у вас в квартире, конечно, — подхватила она, улыбаясь. — Подается вместе с интимным полумраком, дорогими винами и какой-нибудь удивительно мягкой кушеткой, верно?

Я недоверчиво посмотрел на нее:

— Кто вам это наболтал?

— Все это является частью общепринятой системы обольщения, — сказала она, грациозно пожимая плечиками. — Если бы хоть один парень предложил мне оригинальную программу свидания!

— Ну а что вы скажете о бурлеск-шоу? — внезапно осенило меня.

Она мигнула несколько раз.

— Знаете, лейтенант, я никогда не видела бурлеска, если не считать за бурлеск Масл-Бич.

— Такая возможность бывает только раз в жизни, нельзя ее упускать… Тем более, что при вас будет гид-эксперт.

— Я никогда не видела бурлеск-шоу, — медленно повторила она. — Ну что же, вы можете заехать за мной около восьми.

— Назовите адрес, дабы я знал, к какому берегу причалить свое каноэ.

Глава 3

По цветам, заполняющим витрину, ты сразу узнаешь цветочный магазин, даже если ты не удосужился посмотреть на вывеску снаружи. Мне навстречу поспешила девушка в очках в широкой роговой оправе и с распущенными прямыми волосами. На ней был форменный сиреневый халатик и туфли без каблуков. Взглянув на ее озабоченное лицо, можно было подумать, что она отвечает за плодотворную деятельность всех пчел, опыляющих летом цветы.

— Доброе утро, — деловито произнесла она. — Букет для леди, который она приколет к платью?

— Всего лишь разговор с владельцем магазина, благодарю, — объяснил я.

— Мистер Стерн в данный момент страшно занят, — заявила она с важностью. — К тому же он никогда не принимает торговцев по средам.

— Несчастный травматический инцидент с несговорчивым типом, торгующим удобрениями? — посочувствовал я. — Я лейтенант Уилер, служба окружного шерифа, меня интересуют сердца, не цветы.

Она удалилась, осторожно пробираясь между гигантскими вазами, которыми был заставлен весь пол, пока наконец не скрылась из глаз в задней комнате. Я закурил сигарету для самозащиты от терпкой смеси ароматов, затем увидел пышущего здоровьем типа с розовой гвоздикой в петлице, который спешил ко мне, насколько ему позволяли его короткие ноги. Лицо у него было несколько расплывшимся и без единой морщинки, как будто он ежедневно бывал у массажистки, причем утром, днем и вечером.

— Я Харви Стерн, — объявил он, чуть задыхаясь, когда остановился передо мной. — Моя ассистентка сказала, что вы из службы окружного шерифа?

Я подумал, что голос у него соответствовал бело-розовому цвету лица. Срежь его по колено и поставь в вазу пастельных тонов, и он прекрасно впишется в окружающую обстановку, возможно, даже станет лучшим экземпляром магазина.

— Лейтенант Уилер, — представился я. — Я бы хотел задать вам несколько вопросов о девушке по имени Пэтти Келлер.

— Я читал про это. — Он печально покачал головой, затем извлек из кармана безукоризненно белый платок и осторожно обтер им лоб. — Потрясающая трагедия, лейтенант. Такая молоденькая девушка, у которой еще все впереди, почему ей захотелось уничтожить себя?

Я терпеливо вздохнул:

— Это хороший вопрос, и я стараюсь отыскать на него ответ, мистер Стерн. Возможно, вы сумеете мне помочь?

— Я? — Удивленное выражение на его физиономии появилось чуточку поздновато, чтобы посчитать его совершенно естественным. — Почему я, лейтенант?

— «Клуб счастья Аркрайта». Вот как вы с ней познакомились, верно?

— Ох, это? — У Стерна был слегка смущенный вид. — Я подумал, не лучше ли нам это обсудить приватно, если вы не возражаете? Мой офис вон там.

Я прошел следом за ним мимо отделенных стеклом зарослей орхидей, гвоздик, роз, гладиолусов через небольшую теплицу со скамьями, уставленными цветочными горшками и даже несколькими карликовыми деревцами, которые, как я подумал, фигурировали только во снах маленького песика по кличке Бобо. Наконец мы добрались до офиса Стерна, он закрыл за нами дверь, и я с радостью отметил про себя, что в этом помещении нет ни одного срезанного цветка. Хозяин обошел вокруг письменного стола, имеющего форму почки, и пригласил меня сесть в одно из ультрасовременных кресел, в которые могли втиснуться лишь те люди, кого природа не наделила округлыми задними местами.

— Догадываюсь, что членство в клубе одиноких сердец не та тема, на которую вам хотелось бы беседовать громко на людях, лейтенант? — Стерн неловко хихикнул.

— Одинокие — это легенда, — продекламировал я нараспев и тут же объяснил, что данное изречение почерпнул из какой-то пьесы-бурлеска. Потом добавил, что я коп, а не театральный критик, меня интересует лишь Пэтти Келлер.

— Конечно, конечно, — он с готовностью закивал, — только, к сожалению, я-то не могу вам рассказать про нее ничего особенного, лейтенант. Понимаете, я ее видел один только раз. Клуб договорился о нашей встрече, как обычно, это было около трех месяцев назад, насколько я помню, и это был единственный раз, когда я видел ее.

— Свидание оказалось неудачным?

— Боюсь, что так.

Его голова удрученно закачалась, и я подумал, что лучше бы он не использовал ее таким образом, еще пять минут столь оригинальной практики — и мне потребуется успокоительное.

— Что это была за девушка? — спросил я.

— Она не была особенно привлекательной — внешне, я имею в виду. Не то чтобы я обращал большое внимание на наружность, должен заметить. Она просто не знала, как следует себя поэффектнее преподнести, да и одета она была неказисто. Впрочем, последнее не столь уж и важно, однако это в какой-то мере признак внутреннего конфликта.

Я скрипнул зубами:

— Может быть, мы перейдем к наиболее существенным вещам, мистер Стерн? У меня собственное представление об идеальной женщине, и я могу поспорить на любую сумму, что оно не более нереальное, чем ваше, так что почему бы не заняться фактами?

— Да, сэр, — пробормотал он, с трудом проглотив комок, застрявший в горле. — Да, конечно, самое существенное… Я бы сказал, лейтенант, как мне кажется, она была мало приспособлена к окружающей обстановке. Вот это самое основное.

— Вы полагаете, что она не была счастливой, даже просто несчастной? — подсказал я.

— Пожалуй… — Он улыбнулся как-то неуверенно, потом увидел выражение моего лица и перестал упражнять лицевые мускулы. — Она мне сказала, что дома у нее было воистину жалкое существование, потом ее родители умерли, она вообразила, что теперь она свободна и сможет делать все, что пожелает. А она мечтала стать артисткой. Но у нее не было никаких связей, а деньги быстро начали таять. — Его голова снова затряслась. — Это был унылый вечер, можете мне поверить, лейтенант!

— Она ничего не говорила о намерении покончить с собой? Возможно, какой-то неясный намек?

Он свел брови, задумавшись.

— Знаете, когда вы спросили об этом, я припоминаю ее слова, что дальше она не в силах жить таким образом, если что-то в ближайшем будущем не изменится, ей придется со всем этим покончить… — Он пожал плечами. — К этому времени я уже толком не слушал. Все, чего мне хотелось, — это поскорее удрать, ну и потом, я подумал, что она имела в виду вернуться назад в Пампкин-Крик или как там называлось то местечко, откуда она приехала.

— Она просто была не в вашем вкусе?

— Это точно! — воскликнул он, поежившись. — Я сам человек нервный, излишне застенчивый, мне нравятся открытые, даже несдержанные девушки, лейтенант, из тех, которые как бы поддерживают меня. Еще один вечер с этой девицей Келлер — и я бы сам выбросился из окна!

Неожиданно я почувствовал сквозняк у себя за спиной и обернулся как раз вовремя: гора мускулов ворвалась в офис, не потрудившись постучаться. Это был огромный детина с гривой светлых кудрей и весьма недурной наружностью, которому в Голливуде наверняка поручили бы изображать римского гладиатора. На нем был надет свитер в обтяжку, вытертые до блеска хлопчатобумажные брюки и белые теннисные туфли. На мой взгляд, ему было под тридцать, возможно, он был из пляжных битников.